«Страной лимонией» в СССР называли много чего - и бюрократию, и бедность и абсудр. А вот рабочему поселку в Кунцево дали такое имя просто из-за желтовато-лимонного цвета домов. В 80-е эти дома признали «морально устаревшими», снесли и построили на их месте многоэтажки, но парочка желтых домов сохранились и напоминают о старом названием поселка.




В 1960-е из пластика хотели делать вообще все, даже дома. Первый и последний пластиковый дом поставили в 4-м Вятском переулке. Кроме материала жителей хотели поразить еще и внутренним устройством, комнатные перегородки были подвижными, чтобы менять размер квартиры как пожелаешь. Правда, перегородки часто падали. Очень скоро выяснилось, что пластик все-таки не годится для постройки жилья и дом снесли.




В конце XVIII века питьевой воды в Москве не было почти совсем и Екатерина II повелела немецкому инженеру Фридриху Бауэру сделать в Москве первый водопровод. На строительство Екатерина выделила огромные для того времени деньги 1.100.000 рублей. Но водопровод, по славной московской традиции, никак не доделывали и его не увидела ни она, ни даже её сын - Павел I. И только во времена царя Александра, потратив еще десятки тысяч рублей на строительство, водопровод наконец открыли. Ростокинский акведук - самая живописная часть первого водопровода - до сих пор сохранился на Проспекте мира. В честь потраченных на него безумных денег до революции его называли «Миллионным мостом» - хотя это название можно дать любой московской инновации.




Гиганское полотно французского художника Франца Рубо «Бородинская битва» после революции не было никому нужно и угодило на склад. О нем вспомнили только накануне 150-летия войны 1812 года - достали, отреставрировали, дорисовали, а к самому 150-летию еще и отдали ей отдельное здание на Кутузовском проспекте. Ровно на месте музея-панорамы «Бородинская битва» стояла изба, где проходил знаменитый совет в Филях, на котором Кутузов принял решение оставит Москву.




С напором в московских трубах связана правдоподобная легенда. В начале девяностых каждый вечер перед появлением на экранах «экстрасенса» Аллана Чумака, москвичи одновременно резко включали воду. Напор был повсеместный и сильный. Сразу после этого мосводоканал должен был его уменьшить, потому что телезрители кран выключали, воду ставили перед экраном и садились внимать великому Чумаку, который воду «заряжал». Расхода воды в водопроводе в это время - ноль.




Хозяин телецентра «Останкино», председатель гостелерадио, тиран и самодур Сергей Лапин был свирепым цензором.  Он запрещал КВН, протестовал против «Что?Где?Когда?», чуть не загубил фильм «Покровские ворота». Но при этом знал Мандельштама наизусть (такое часто бывает).  И даже когда Брежнев награждал его каким-то орденом, Лапин придумал, что из этого эпизода убрать. Сергей Лапин уронил орден и, пожимая Брежнему руку, сказал «Ну ничего, наши ребята вырежут».




В 1976 году советский союз обменял веселого коммуниста Луиса Корвалана на диссидента Владимира Буковского. Ну, вы полюбас знаете - «обменяли хулигана на Луиса Корвалана, где б найти такую ***, чтобы Брежнева сменять». Сам Брежнев, так и не выменяный, лично встретил гостя, немного поплакал от счастья и поселил Корвалана на Ленинском проспекте. Там он, пугая соседей, жарил мясо на углях прямо на балконе. Потом, правда, от шумного проспекта и московских очередей Луис устал и вернулся в обратно в Чили, где жил на нелегальном положении еще, пока его враг Пиночет был жив.




Юрий Лужков обожал парады, тратил на них десятки миллиардров рублей и не жалел ничего. Особенно широко праздновалось 850-летие Москвы - планировали окончательно доделать ХХС, открыли мост Багратион, манежку, колесо обозрения. на празднике пел Газманов, девушки в костюмах клеопатры махали рукой удивленным ветеранам, а толпа несла по Москве огромную улыбающуюся куклу Лужкова.




В советские годы в парке Покровское-Стрешнево, как и везде, стоял памятник Ленину. И как и везде - с поднятой в приветствии рукой. Рука вождя укзывала в сторону аллеи, которая вела к местной пивной. И жители Щукино поход в пивную долго называли «пойти ленинским путем».




Первой балериной, вставшей на пальцы ног была Мария Тальони. Когда она приехала в Россию на гастроли, студентки балетного училища, с традиционной московской гостеприимностью, придавая голосу восторженные интонации, говорили ей: «Какая у тебя рожа! Какая ты сморщенная!». Бедная Тальони думала, что ей говорят комплименты и отвечала: merci, mes enfants!