Три года одной жизни. Пржевальский. Часть 2

Выпуски программы «Российские экспедиции» / 26 февраля 2017

«В последних числах октября мы выступили из Кяхты и покинули пределы родины, затратив на переход от Кяхты до Урги девять суток. После закупки дополнительно верблюдов и лошадей, а также 30 баранов и распределения обязанностей между всеми участниками экспедиции, 8 ноября мы тронулись в путь».

Три года одной жизни. Пржевальский. Часть 1


Программа создана при поддержке Русского географического общества

«Накануне я зачитал приказ, в котором простыми словами, доходчивыми для рядовых солдат, рассказал о значимости предпринимаемого дела: Товарищи! Дело, которое мы теперь начинаем, - великое дело. Мы идём исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки... Вся Россия, мало того, весь образованный мир с доверием и надеждой смотрят на нас. Не пощадим же ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, если то потребуется, чтобы выполнить нашу громкую задачу до конца и сослужить тем службу как для науки, так и для славы дорогого Отечества!»…

Известнейший русский путешественник и натуралист Николай Михайлович Пржевальский после двух азиатских экспедиций прекрасно понимал, что весь регион Монголии, Тибета и части Китая подлежит постоянному и пристальному изучению. И вот, впереди был новый путь, новые неизведанные земли.

«В нашем выступившем караване было 57 верблюдов (40 под вьюками, 14 «под верхом» у казаков, 3 запасных) и 7 верховых лошадей. Я ехал впереди отряда с проводником-монголом и препаратором Телешовым. Головной эшелон вёл Иринчинов. В середине каравана был Козлов, только начинающий свои путешествия по Центральной Азии. В арьергарде находился Роборовский. Позади каравана один из верховых казаков гнал стадо баранов - живой запас нашего продовольствия. Чтобы быстрее достичь Тибета, решили до Цайдама идти путем, уже пройденным до этого дважды, а местами и трижды во время прежних путешествий. Сначала стояли сильные морозы. Но по мере продвижения на юг солнце днем все ощутимее пригревало. Снег, лежавший в окрестностях Урги, исчез. В первый день Нового 1884 года мы пили чай на открытом воздухе и любовались видом на Алашаньский хребет». (Из путевых дневников Н.М. Пржевальского)

«Тихая погода стояла далеко не всегда. Нередко налетали бури. Обыкновенно западные или северо-западные. Они являются тут могучими деятелями в геологических образованиях и в изменениях рельефа поверхности пустыни, производят здесь ту же активную работу, какую творит текучая вода наших стран. Нужно видеть воочию всю силу разгулявшегося в пустыне ветра, чтобы оценить вполне его разрушающее действие. Не только пыль и песок наполняют в это время атмосферу, но в воздухе иногда поднимается мелкая галька, а более крупные камешки катятся по поверхности почвы». (Из отчёта Н.М. Пржевальского Русскому географическому обществу)


Как и в прежних своих путешествиях, Пржевальский регулярно ведет метеорологические наблюдения, дает характеристику зимнего климата Гоби, определяет абсолютные высоты местности, исследует животный и растительный мир. К концу января 1884 г. экспедиция достигла южной границы пустыни Алашань. Первым объектом исследования стала гористая местность Ганьсу, входящая в систему Наньшаня. Стоянку устроили на берегу реки Тэтунг, левого притока Хуанхэ, близ кумирни Чертынтон. Это живописное место было хорошо знакомо и любимо Пржевальским. Он говорил, что лучшей стоянки они не имели нигде во всей Центральной Азии.

«Здесь прекрасные обширные леса, с быстро текущими по ним в глубоких ущельях ручьями, роскошные альпийские луга, устланные летом пёстрым ковром цветов, рядом с дикими, недоступными скалами и голыми каменистыми осыпями самого верхнего горного пояса; внизу же быстрый, извилистый Тэтунг, который шумно бурлит среди отвесных каменных громад, - все это сочетается в таких дивных, ласкающих взор формах, какие не легко поддаются описанию. И еще сильнее чувствуется обаятельная прелесть этой чудной природы для путешественника, только что покинувшего утомительно-однообразные, безжизненные равнины Гоби...» (Из отчёта Н.М. Пржевальского Русскому географическому обществу)


В Ганьсу путешественники охотились на косуль, лисиц и других зверей, скупали приносимые населением звериные шкуры, наблюдали за ранним весенним перелётом птиц. Затем экспедиция вышла на степную кукунорскую равнину. Проследовав вдоль северного и северо-западного берегов озера Кукунор, она перевалила через Кукунорский хребет и к началу мая оказалась в восточной части Цайдама. Здесь исследователи остановилась во владениях местного князька Дзун-Засака. Первый этап путешествия был завершен. Пересечено две трети Центральной Азии, доставлены на исходные позиции необходимые для выполнения главной цели средства и запасы. На это ушло более шести месяцев. Надо было вночь пополнить запасы продовольствия и купить новых верблюдов, так как старые обессилели от долгой дороги и зимней бескормицы.

«Тащить с собой в Тибет все снаряжение было невозможно, и мы устроили у Барун-Засака склад. В караул назначили Иринчинова с шестью казаками. Остальные отправились к истокам Желтой реки, рассчитывая вернуться через три-четыре месяца». (Из путевых дневников Н.М. Пржевальского)

9 мая экспедиция выступила в новый путь и, перевалив через хребет Бурхан-Будда, вышла на волнистое плато Северного Тибета. Перед путешественниками лежала местность, где никогда еще не ступала нога европейца. Да и сами китайцы ее почти не знали. Наконец, к 17-му числу Пржевальский достиг истоков Желтой реки - Хуанхэ и разбил бивуак на правом ее берегу.

«Таким образом, давнишние наши стремления увенчались наконец успехом: мы видели теперь воочию таинственную колыбель великой китайской реки и пили воду из ее истоков. Радости нашей не имелось конца». (Из путевых дневников Н.М. Пржевальского)


Пржевальский первый из всех исследователей Азии точно определил долготу и широту истоков Хуанхэ и нанёс их на карту. Решена была важная географическая задача. Исследовав горы Баян-Хара-Ула - водораздел двух великих китайских рек - Хуанхэ и Янцзы, посланник Русского Географического общества обнаружил, что за водоразделом резко меняется характер местности: вместо однообразных плато возникают изрезанные долинами горы, на дне ущелий зеленеют лужайки, появляются цветы, насекомые и птицы. Здесь уже значительно теплее, хотя по сравнению с Тибетским плато высота местности ниже всего на 300 - 350 метров. Затем путешественники вышли в долину верхнего течения Янцзы. Собрав довольно большие ботанические и зоологические коллекции, путники покинули ее и повернули обратно к верховьям Хуанхэ.

«Путь по горам был крайне тяжёлым. Сильно затрудняли движение каравана непрерывные дожди и вздувшиеся реки. На одной из переправ, спасая уплывавших баранов, чуть не утонул Роборовский. Июля, 3-го числа караван поднялся прежним путем на водораздел Хуанхэ и Янцзы и вступил вновь на Тибетское плато. Было лето, а здесь, на большой высоте, мы попали в стужу и сырость. Дожди нередко сменялись снегопадом, по ночам морозило. Болота, топи, разлившиеся речки встречались на каждом шагу. Люди спали на мокрых войлоках, одежда на нас не просыхала, оружие постоянно ржавело. От пронизывающего до костей холода страдали не только мы сами, но и верблюды». (Из отчёта Н.М. Пржевальского Русскому географическому обществу)



В конце августа экспедиция прибыла в город Хотан - центр обширного и знаменитого с древности оазиса. Отсюда путь уже лежал на север, домой. С началом сентября караван выступил из Хотана и двинулся вдоль одноименной реки через пустыню Такла-Макан. Весь месяц стояла жара. Даже во второй половине в тени было +25. Людей донимали комары, а верблюдов - клещи. К счастью, хотя бы ночи были прохладные. Незаметно минул сентябрь. 7 октября экспедиция вышла на берег Тарима пересекла оазис и оказалась в Аксу. Здесь были проданы по дешёвке старые верблюды, а весь багаж экспедиции был завьючен на 40 новых, присланных из Семиречья.

«Близился конец путешествия. Отряд подходил к Тянь-Шаню. Утром 29 октября мы начали подъем на перевал Бедель, спуск затем с которого выдался очень трудным, так как снег был покрыт ледяной коркой. Нам пришлось поодиночке сводить каждого верблюда, при этом двое казаков поддерживали его верёвками. На самой вершине перевала, откуда открывались далёкие виды, я поздравил всех участников экспедиции с блестящим ее выполнением». (Из путевых дневников Н.М. Пржевальского)


Встреча в столице после четвертой Центральноазиатской экспедиции Пржевальского была триумфальной. Сам Николай Михайлович был произведен в генерал-майоры и получил добавочную пожизненную пенсию. Поручика Роборовского наградили орденом Св. Владимира 4-й степени, он также получил прибавку к пожизненной пенсии. Отметили и всех. В феврале 1886 г. Совет общества постановил переименовать хребет Загадочный в хребет Пржевальского. А к марту 1888 г., когда работа над рукописью о путешествии была закончена, Пржевальский тотчас же представил Совету Географического общества план нового, пятого. Исходным пунктом экспедиции намечался город Каракол на озере Иссык-Куль. Собираясь в новый дальний путь, генерал-майор в последний раз приехал в свою любимую Слободу. Он составил подробную инструкцию для управляющего и сделал необходимые хозяйственные распоряжения. На этот раз Николай Михайлович отправлялся в экспедицию без обычного энтузиазма, очень нервничал. Тяжело расставался он и с няней, и с родными. Будто в последний раз, он стал прощаться и вдруг заплакал. Вероятно, тяжёлое предчувствие давило ему сердце. В ходе этой пятой экспедиции у восточного берега Иссык-Куля, Пржевальский заболел брюшным тифом и умер 20 октября 1888 года...

«Я нисколько не боюсь смерти, я ведь несколько раз стоял лицом к лицу с ней. Если что, похороните меня непременно на Иссык-Куле, на красивом берегу у Каракола. А надпись сделайте простую: «Путешественник Пржевальский». (Из путевых дневников Н.М. Пржевальского)

* * *

В программе использованы подлинные архивные очерки и Труды экспедиций Русского географического общества



Программа создана при поддержке Русского географического общества

Logo_RGO.png


Расписание эфира на сегодня