Один из величайших исследователей Центральной Азии, ученик, сподвижник и продолжатель трудов русского исследователя Пржевальского Пётр Кузьмич Козлов давно стремился к загадочному городу, затерянному среди песков на юге пустыни Гоби…
Программа создана при поддержке Русского географического общества
«С последнего своего путешествия к Балдын-Цзасаку, я не переставал систематически расспрашивать попутных туземцев о мёртвом городе и почти всегда получал сведения, полные противоречий. Местные жители опасались безмолвных развалин древнего пепелища. Даже мое предложение высокой платы за каждую добытую вещь в Хара-Хото, не могло побудить туземцев начать раскопки. Многие боялись даже близко подходить к развалинам, и считали это место не безопасным. Мысли о Хара-Хото поэтому приковывали целиком наше внимание». (Из отчёта П.К. Козлова «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото»)
Про древнюю крепость издавна ходило великое множество легенд, а тамошние раскопки не раз ошеломляли учёных. Само название «Хара-Хото» происходит от монгольского Хар хот - черный город, мёртвый, проклятый. Говорят, что когда на территории пустыни Гоби еще было море, первые потомки богов построили на его берегу прекрасный город, в котором проживали умелые ремесленники и храбрые воины, торговцы и мудрецы. Могущественный бастион Эдзин являлся центром одного из 12 военных округов тангутского государства Си-Ся. Согласно преданию, его последний правитель батыр Хара-Цзян-Цзюнь объявил войну китайскому императору, пожелав занять его престол. Но после проигранных сражений батыру пришлось отступить и спрятаться в крепости. Китайский император не смог её взять приступом. И тогда он приказал отвести от города русло реки Энцин-Гол, лишив защитников воды. Увидев, что население города обречено на смерть, батыр спрятал сокровища в укромном месте, умертвил свою семью и дал нападавшим решающий бой, в котором погиб и сам. Китайские войска ворвались в крепость, убили всех его жителей и полностью разрушили город. Так он и стал мёртвым. Хара-Хото.
Пётр Кузьмич Козлов родился под Смоленском в семье малограмотного прасола – скупщика мяса, рыбы и солений. Отец никоим образом не обращал внимания на образование и воспитание детей, мать была полностью поглощена заботами о хозяйстве. Каким уж образом будущий великий путешественник пристрастился к книгам, особенно о путешествиях, сейчас уж и неизвестно. Когда к двенадцати годам Петра отдали в школу, в ореоле мировой славы был русский путешественник по Центральной Азии Пржевальский. Газеты пестрили сообщениями о его географических открытиях, портреты печатались почти во всех изданиях. Молодёжь мечтала о таких же подвигах. Закончив школу, Козлов поступает на службу в контору пивоваренного завода в местечке Слобода Поречского уезда. Там-то совершенно неожиданнейшим образом поздним вечером, разглядывая звезды на небе, на крыльце конторы он неожиданно и встречается со своим кумиром. Пржевальским, что приехал сюда из своего поместья Отрадного той же Смоленской губернии.
Русские учёные и путешественники издавна знали про мёртвый город, затерянный среди песков на юге пустыни Гоби. Несколько недель Козлов безуспешно искал провожатого. Наконец, учёному удалось договориться с князем торгоут-бэйле – племени, обитавшего в той местности. Заручившись его поддержкой, экспедиция Козлова в марте 1907-го прибывает к излучине Энцин-Гол, где находится Хара-Хото – место, полное запретов для чужеземцев. В черте города нельзя разжигать костры, принимать пищу, заводить сюда вьючных животных. Не разрешалось появляться в Мёртвом городе и женщинам.
«Посреди Мертвого города стояла небольшая постройка, с широким куполообразным верхом. Мы вошли внутрь, в западные ворота. Там и сям стояли субурганы, сложенные из тяжёлого, прочно обожжённого кирпича. Наш лагерь приютился в середине крепости, подле развалин большого, двухэтажного глинобитного здания. Не прошло и часа времени с прихода экспедиции, как внутренность мёртвого города ожила: в одной стороне копали, в другой измеряли и чертили, в третьей и четвертой сновали по поверхности развалин... На бивак прибежала пустынная птичка—сойка, и, усевшись на ветку саксаула, громко затрещала; ей нежно откликнулся хороший певец пустыни — чекан отшельник; где-то прозвучал писк песчанки...» (Из отчёта П.К. Козлова «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото»)
«По мере удаления экспедиции от Мертвого города, мною всё более овладевало чувство безотчётной грусти. Казалось, среди этих безжизненных развалин осталось что-то близкое и дорогое мне, с чем впредь будет неразрывно связано мое имя, что-то, с чем больно было расставаться...» (Из отчёта П.К. Козлова «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото»)
* * *
В программе использованы подлинные архивные очерки и Труды экспедиций Русского географического общества
Программа создана при поддержке Русского географического общества
